[responsivevoice_button voice=»Russian Female» buttontext=»Послушать»]
В рубрике «Война в истории моей семьи» потомки могут рассказать о героях Великой Отечественной, которыми были их отцы, деды, матери, бабушки, воевавшие на фронте, ковавшие Победу в тылу, а также те, кто детьми пережил ужас той войны.
Вот вам и баня…
Посреди лагеря стояла баня. В один из дней нам сказали, что мы будем мыться. Мы все были вшивые. Нашу одежду сняли и сунули в какую-то камеру, видимо, для дезинфекции. Мы стояли раздетые в надежде, что наконец-то помоемся в теплой бане. Нас завели в душ, но вода в нем была холодная. Так мы замерзшие и вышли из бани. А потом еще долго мерзли в ожидании своей одежды.
Каждое утро нас выстраивали перед всей казармой для проверки. Несмотря на дождь, холод, мы ждали коменданта лагеря и переводчика. Глава нашей казармы отчитывался перед ними. Затем немец начинал рассказывать про порядки в лагере. После этого двух-трех пленных выводили и пороли розгами или кнутом.
Снова куда-то увозят
Через пятнадцать дней после того, как мы приехали сюда, нас (около двухсот человек) построили и куда-то повели. Привели к железнодорожным путям, где стояли 4 товарных состава. Перед вагонами стояли корзины с огурцами и хлебом. Мы с дядей Янакаевым первыми оказались около вагона. Нам дали два маленьких куска хлеба и огурцы и велели заходить в вагон. Мы заняли угол у окна, огурцы и хлеб успели спрятать. Тем, кто подошел последним, еды не хватило. Их впустили в вагон и двери заперли. В вагоне начался шум, ругань. Сильные начали отбирать еду у слабых. Противостоять никто не мог. Вот и ко мне подошли и начали искать еду, но не нашли ее.
В вагоне было очень тесно: ни сесть, ни лечь. Наконец, наш состав подцепили и поезд тронулся. Никто не знал, куда нас везут. Умирающих по дороге снимали с поезда и снова запирали двери. Проехав два-три дня, мы остановились. Оказалось, мы в Германии, в Баварской области.
Нюрнбергский лагерь
В лагерь мы приехали ночью. До утра двери вагона не открывали. Было очень душно, нестерпимо хотелось пить. На улице покрапывал дождь, мы через окно подставляли под дождь ладонь или какую-нибудь посуду, собирая по капле воду. Из продуктов к тому времени уже ничего не осталось.
Наконец нас выпустили и построили. Все были бледные, посиневшие, глаза впалые. Взрослые обросли бородой. Нас строем повели с вокзала по окраине города. Прошагав около километра, увидели большой лагерь. Нас впустили в ворота и затолкали в палатки. Было видно, что прошел сильный дождь, везде были лужи. Мы кинулись пить эту воду.
Наконец нас разметили по баракам. Внутри стояли трехэтажные деревянные нары, матрасы были соломенные.
Жизнь в лагере
Дня два или три нас не беспокоили. Кормили три раза в день. Утром — холодный кофе, в обед — суп и 300 г хлеба, вечером опять кофе. В первый раз хлеб показался нам очень вкусным. Оказалось, в него добавляли свеклу. Хлеб давали на целый день. Одни сразу съедали, другие делили на части.
Через три дня нас стали гонять на работу. В четыре часа утра немецкий солдат будил нас и со словами: «Рус, рус!» гнал в строй. Был солдат, который тыкал палкой, когда будил, а другой стоял у дверей и бил кнутом. Резиновый кнут бил очень больно, несмотря на то, по какому месту били. У кого одежда была тонкая, им особенно доставалось.
Дни становились холоднее. У некоторых из обуви и теплой одежды ничего не было. Были те, кто привязывал к ногам деревянные чурки или ветошь. Стоять босыми ногами в строю на асфальте было холодно.
В лагерь за рабочей силой приходили немцы. Некоторые были особенно разодеты, у них была своя охрана. Одни забирали по пять человек, другие — десятками. Фабриканты забирали по 100 — 120 человек. И не угадаешь, к кому попадешь. Некоторые очень хорошо кормили, давали с собой картошку, хлеб. От других пленные приходили голодные, уставшие, измученные. Работали до вечера, потом часовые уводили нас в лагерь.
