[responsivevoice_button voice=»Russian Female» buttontext=»Послушать»]
А служила она в органах государственной безопасности. По окончании службы областное руководство КГБ предложило ей выбрать для жительства любой город страны. Она выбрала станцию Нязепетровскую, потому что с ней связаны самые чистые воспоминания детства, когда босоногими ребятишками, сняв майки, ловили на Уфе пескарей…
Мы живем, погрузившись в решение собственных проблем. А рядом, в соседнем доме или прямо за стеной, живет человек преклонного возраста, который часто нуждается не только в физической помощи, но и в моральной поддержке, внимании — ему важно, чтобы его выслушали. И если выкроите часок из своего личного графика, узнаете много интересного из жизни собеседника.
На пути к взрослению
Антонина — старшая из детей в семье Журавлёвых. Окончила семь классов школы, училась легко и с удовольствием. Родители даже в трудные предвоенные годы могли позволить себе дать образование дочери. По окончании школы мечтали с подругой поступить в педагогическое училище, но началась война.
Отца забрали в декабре 1941 года, Антонина осталась основным кормильцем в семье. Поначалу двоюродная сестра устроила её к себе в бухгалтерию, но она недолго там засиделась. С присущим ей чувством ответственности и патриотизма Антонина живо откликнулась на действующий лозунг: «Комсомольцы — на производство» и поступила на работу в депо, учеником токаря. В наставники ей определили дядю Митю Сидорова, он жил на Катайской горе. Дядя Митя был токарем первой категории, выполнял самую ответственную операцию — точил фланцы. Больше о своём наставнике Антонина узнать не успела. Через месяц обучения, во время рабочей смены, глубокой ночью пришли двое в форме и увели дядю Митю. Он успел только шепнуть: «Доченька, передай моим: я ни в чем не виноват» и наказал, чтобы его инструмент не отдавала никому. «Все сразу притихли», — говорит Антонина Яковлевна, наступило оцепенение, станки продолжали крутить валы, а людей рядом не было, всех сковал страх.
«Забирали самых лучших, непредсказуемая наша страна», — говорит Антонина Яковлевна, и я понимаю, что это самое мягкое определение, которое она могла подобрать.
Молодёжи в депо было много, не только из железнодорожного микрорайона, но и заводские (т. е. городские) ребята работали. Смена длилась двенадцать часов, возвращаться приходилось глубокой ночью, и далеко не все решались идти домой.
«Не людей боялись — волков, — постоянно повторяет Антонина Яковлевна. — Очень много было волков, особенно когда немец подходил к Сталинграду».
И это объяснимо: от войны не только люди, но и зверье страдало, которое гнали с мест его обитания. Волки по ночам перемахивали через ограду и задирали собак. Вокзальские со смены уходили вдвоём и обязательно с факелами. А заводские даже писали коллективное письмо дедушке Калинину с просьбой, чтобы их перевели на восьмичасовую рабочую смену.
Антонину не оставляла мысль «быть более полезной Родине». В клубе организовали курсы медсестер, и она с подругой после рабочей смены стала посещать эти курсы. Узнав об этом, начальник депо Домрачев пытался вразумить Антонину: «Ты знаешь, где твой отец!? Куда ты собралась?» и пообещал приковать к станку. По мере того как всё больше территорий страны оказывались занятыми врагом, все острее ощущалась нехватка кадров в цехе.
«Станки не должны простаивать», — говорил Домрачев, и Антонине стали поручать обучение молодых кадров.
По истечении многих лет Антонина Яковлевна помнит и ценит заботу взрослых о себе и её семье, говорит: «Время было тяжёлое, но люди были добрее, помогали друг другу». В квартиру родственников Антонины поселили семью Морозовых, эвакуированных из Москвы. Женщина (жена главы семьи) работала поваром в столовой, она просила Антонину, чтобы та приходила в столовую попозже, когда в котле остаётся больше гущи. Мастер П. И. Зотов, зная, как трудно живут Журавлёвы (мама Антонины не работала, так как буквально перед войной родила четвертого ребенка), предложил Антонине устроить брата Степана учеником, но при этом приписать ему два года, чтобы была возможность по документам провести его как ученика слесаря, тогда и норма по хлебной карточке будет больше. Так и сделали, и Степан тоже стал получать 800-граммовую хлебную карточку.
Волею судьбы
В апреле 1943 года Антонине Яковлевне вручили повестку в особый отдел, где объявили, что по комсомольской путевке она направляется на службу в органы государственной безопасности. К этому времени ей уже исполнилось восемнадцать лет. Дядя сколотил ей деревянный чемоданчик, с которым она и прибыла по указанному адресу в Челябинске.
Обычно общительная и словоохотливая, Антонина Яковлевна на вопросы о службе замыкается, повторяя: «Об этом нельзя говорить». Её можно понять: она давала подписку о неразглашении. Мои доводы, что прошли те страшные времена, когда за неосторожно брошенное слово можно было жестоко поплатиться, для неё неубедительны. Как я ни старалась хоть с какой-нибудь стороны коснуться освещения этой темы — тщетно! Антонина Яковлевна в свои девяносто пять лет остра на ум, она очень умело уходит от ответа, при этом как будто бы удовлетворяет твоё любопытство. О единственном событии, связанном со службой, поведала с гордостью и радостью — как ей выпало счастье принимать телефонограмму о капитуляции Германии, пришедшую в Челябинскую область из Берлина. И даже об этом она рассказывает без подробностей:
«В этот день было моё дежурство, в два часа ночи я приняла данные сведения».
Сегодня у Антонины Яковлевны на комоде, рядом с иконостасом лежат поздравления от президента страны В. В. Путина, которые она получает ежегодно к 9 мая, с Днем Победы поздравляет ее и губернатор области.
Наталья СМИРНОВА